2015
ЗВОНОК
Он никем не приходится ей и живёт за границей.Он не дядя, не бывший любовник, и даже не друг –просто парень знакомый. Да ей и самой непонятно,почему иногда её тянет ему позвонить.Если грустно бывает, в семье если вдруг неустройство,то спускается в будку она, торопясь, без пальто,набирает заветные цифры. Скользит барабанчик.Вся дрожа, ждёт она. Ей чуть нервно и зябко. Гудки.
А когда она слышит далёкий, с помехами, голосв телефонной мембранне, тогда вдруг её изнутрираспирать начинает улыбка, в груди разливаятеплоту будто мёд, что б ни происходило вокруг,хоть взрыв ядерной бомбы, приходит к ней в эту минутуощущение, даже уверенность:— всё хорошо— и так будет всегда— мир наполнен добром и любовью— их хватает на всех— счастье есть
(что бы он ни сказал)
Он её узнаёт, улыбается в трубку и курит.У него здесь жена, корпорация. Он никогдане вернётся на родину. Грустно, но это не нужноникому.
Им обоим достаточно только звонка.
2013
СИСТЕМНЫЙ СБОЙ
Они друг в друга падали — будто в водус высокой скалы — зажмурившись, сгоряча;жизнь раскачивали, как палубу парохода:мирились и ссорились вдребезги по мелочам…Консьержки крестились, слушая, как кричалаона, каждый раз его выгоняя в ночькак будто бы навсегда:— Убирайся! Прочь!
А назавтра уже все начиналось сначала.Выходила квартира окнами на залив,и с балкона они кидали косточки сливв прохожих — любовь безнаказанна, молода –расшалились в ванной, соседей внизу заливоднажды, и после, порядком всех разозлив,они наконец-то съехали, без стыда,их со скандалом выселили тогда…
И в отчётах его шеф находил ошибки,раздражался частенько на отсутствующие улыбки,на весь его мечтательно-томный вид,шефу всё казалось, что он язвитподобным образом:
— Знаете, против вас личноничего не имею, я вашим трудом недоволен…
(но счастливым таким быть попросту неприлично)
Несколько мягких намёков, и он уволен.
Ну а что ему? Подумаешь! Разве горе?Ведь они как прежде падали будто в моредруг в друга; не уставая, они любили…Брали в прокате модные автомобили,часто недобро подшучивали и грубили,они смеялись — и делали это всласть…А что там болтают смурные дяди и тети:
— Безобразие!— Наглость!— Как вы себя ведете?
Наплевать. Неудачников бесит чужая страсть.
И день проживали они как последний из дней,любовь не бывает неправой, и ей видней.Тратили деньги. Теряли старых друзей.На виду целовались: завидуй, мол, нам, глазей…
---А когда всё это закончилось вдруг, пустотаосталась в том месте — как вырезаный квадрат –чёрный, бездонный, болезненный — просто такуже не замазать, не выжечь, не отодрать.
И он, уходя, с каждым новым лестничным маршемпонимал всё яснее, что это — системный сбой…
И теперь он снова станет самим собой –почти таким же. Только немного старше.
2013
ЛЕМНИСКАТА БЕРНУЛЛИ
Тени сплелись и в объятьях друг друга уснули.Плыло ночное такси, по асфальту скользя.
Я вывожу на стекле лемнискату Бернулли –знак бесконечности, если угодно…
Нельзяверить иллюзиям, их роковым лабиринтамс зеркальными стенами,ждать исполнений своихлюбовных надежд бесконечно…
Но необорим тывсё таки в мыслях.
Мечтается: сон на двоих –(вместе в реальности быть — как банально и грубо –для идеальной любви нет ведь худшего зла) –пусть невесомые мысли коснутся как губы,переплетутся мечты как нагие тела,щупальца воспоминаний…
Пусть я буду фоном –краской, случайно залившей твои небеса,пусть неотвеченный быстрый звонок телефонанавеет тревожную нежность…
Я буду писать…
И годы уйдут — как сквозь пьяные пальцы зарплата –на то, чтобы вырастить в сердце как травы слова…
Забвенье, где надо, уверенно ставит заплаты:Ты всех и не вспомнишь — кого по пути целовал…
А я буду пальцем вести по стеклу лемнискату,не отрывая руки — за овалом овал -
вёрсты и мили — такси вникуда отмахало…Нижут года параллельные жизни как бусы.Ты загорел, накачался, оделся со вкусом –разбогатев, стал таким сексуальным нахалом.
Я?Всё бродила босой в полустёртых туманах,вплетая слова в стихотворные ритмы как в косы,снятые звёзды хранила в дырявых карманах,пела с балкона “My heart will go on” безголосо…
Не ожидала — судьба так внезапна с призами.
Ливень июньский — как будто попал под обстрел…
Встреча случайная: сразу заметил и замер -
всё окупилось в тот миг.
Ты стоял и смотрелгоды спустя на меня –забирая глазами…
2013
РОМАНТИК-КАЛЕКА
Как дожить до весны? Переждать это время простуд,темных пасмурных дней, холодов, хрипоты и бесстишья?
Мне романтик-калека сказал, что стихи не растутна снегу.
Этим голосом, что скрипа форточки тише,он рассказывал, веки сомкнув, мне про детство, про мать(как отец по лицу отхлестал её раз полотенцем).Он, конечно, взрослел, начинал кое-что понимать,но внутри оставался напуганным, жалким младенцем,что стоял и бессильно глядел, как с жестокостью бьюти ругают друг друга два близких ему человека…Он с тех пор перестал верить в тихий домашний уюти в семейное счастье.
Так вырос романтик-калека.
Чуть подмёрзшие лужи. Побитые как зеркала.Во дворе. Он курил и смотрел не мигая в окошко.
— Хочешь чаю?
Я больше ему предложить не могла.Он так жил, прибиваясь к чужим, как бродячая кошка.Не имея "своих", он считал, что ему повезло…
Ветер в форточку веял зимой, как недоброю вестью.
Прорастали несчастные судьбы сквозь город, и зло,что однажды всего было кем-то удобрено местью.
2013
СОСЕДКА
Бывают где-то бури и цунами,обвалы, сход лавин огромных с гор.
Страшнее то, что прямо рядом с нами,в соседнем доме, может, через двор,себя теряют сами — мы привыкли,как будто и не видим ничего…
Он прокатил её на мотоцикле.Давным-давно. Один разок всего.Шальная ночь. Ровесники-студенты.(С тех пор она и грезит лишь о нём.)
Он был женат. Он платит алименты.Она не вышла замуж.
День за днёмпроходит жизнь.Она в моей параднойживет. Я часто вижу по утрам:в простом пальто, с фигуркою нескладнойбредет к метро по пасмурным дворам.
Он то пришлёт на праздник ей открытку,то позвонит — смешливый и простой –не зная сам, что продолжает пыткунадеждой страшной, глупой и пустой.
Она возмёт, сорвется голос кроткий,дрожит всем телом, дышит в телефон…Ах, бабий век пронзительно короткий!Она все ждёт, и уж проходит он…
Ей скоро тридцать. Девушка-старухавсё верит, что любовь, как жизнь, одна,и тонет в ней, блаженная, как муха,что гибнет, угодив в стакан вина.
2015
НА ЯРМАРКЕ
ты закрепляешь на тонких руках браслеты,вплетаешь в волосы ленточки с бубенцами –тебя всё радует, юную, утро, лето –сцепляешь молнию правильными концами,застёгиваешь замок на шнурке кулона,в нём солнце играет, капелька золотая.
а она следит, напряжённая, из салоначёрной машины.
сбегаешь, почти взлетая,и двери подъезда распахиваются настежь –щедрость твоя проявляется в каждом жесте.
она следит, но ты ничего не знаешь…
лучезарная, как подобает тебе, невесте,весёлая, словно птичий весенний гомон,ты оживляешь походкою тишь бульвара –сегодня твой путь как никогда изломан.
машина медленно едет вдоль тротуара.стрекочет тихо мотор, номерные знакиникто не приметит — мало ли сзади кто там?ты покупаешь дыню и козинаки.
её спина покрывается липким потом.на ярмарке очень людно. уж много дней иночей этот план в неё зрел ядовитым плодом.она стреляет, только чуть-чуть бледнея…
народ, паникуя, толкается по проходам,встревоженно шепчется: кто из них видел что-то?
у неё в глазу слезинка дрожит, у края.
ты упала навзничь. снимают тебя на фото.а глаза расширились — будто в себя вбираянапоследок небо…
зеваки столпились кучей.солнце смотрит сквозь облака белёсо.правит не истина, а беспристрастный случай.
она уезжает. спасайте её, колёса…
2015
